Molly Melanie Weasley (née Prewett)

Maxine Peake

Если Вы волшебник и Вам довелось оказаться возле дома четы Уизли, то Вы, пожалуй, ни за что не догадаетесь, что в этом доме проживает чистокровная семья. А в этом доме живут люди, фамилии которых можно встретить в списке «наиболее чистокровных 28 родов Британии». Стоит Вам толкнуть незапертую калитку и пройти всего несколько шагов, как Вы наткнетесь на многочисленные оравы гномов, снующих между растениями. Эти гномы на удивление мерзко хихикают, а за ними с радостным гоготом носятся старшие дети Уизли – Билл и Чарли. Пройдите мимо шумных рыжих мальчишек и смело заходите в дом.

Уютный дом, который явно уже несколько раз приходилось достраивать, встретит Вас домашними звуками. Вот-вот засвистит закипающий чай, спицы, повисшие в воздухе, тихонечко постукивают, ряд за рядом создавая цветастое летнее одеяло с изящной буквой «R» в центре. Пройдите чуть глубже, не бойтесь, хозяин дома на работе, а хозяйка вышла во двор, чтобы обустроить «летнюю соловую». Довольно смелое название для огромного стола, над которым нависал оранжево-золотой тент, но миссис Уизли нравилось так называть место их семейной трапезы.
Если присмотреться, то на большом и уже довольно старом диване среди многочисленных детских вещей, лежит небольшая книжечка в потертой голубой обложке. Можете рискнуть и рассмотреть ее, если Вам хочется побольше узнать о хозяйке этого гостеприимного жилища.
Голубая обложка немного потертая, но очень приятная на ощупь. На обратной ее стороне печатными буквами написано: «Mrs Molly Prewett Weasley». Дальше над каждой щаписью была прописана дата, как в личном дневнике.

11 октября 1949 года.
Дорогой малыш, здравствуй. Я надеюсь, что когда-нибудь ты прочтешь эту запись. Мы с тобой еще не знакомы, но я тебя уже люблю всем своим сердцем, так сильно, как только может мать любить своего будущего ребенка. Я не знаю, будешь ли ты девочкой или мальчиком. И если раньше меня волновал пол, то теперь мне абсолютно все равно. Я уже люблю тебя, дорогое мое дитя, таким, каким ты родишься. Скоро я увижу тебя и услышу твой голос, но я бесконечно много думаю о тебе уже сейчас, каждое слово в этой записи наполнено волшебством нашей с отцом любви к тебе. Это первый наш подарок для тебя, мы надеемся, что ты будешь записывать в этот дневник самые важные события в твоей жизни.
С любовью, Mr and Mrs Prewett.

30 октября 1949 года.
Моя милая девочка. Сегодня я стал самым счастливым человеком, ведь сегодня у меня появилась ты. Ты появилась на свет всего минут 15 назад и я даже не успел подержать тебя в руках. Мама сказала, что сначала я должен написать здесь. Когда-нибудь ты поймешь меня, поймешь, почему я безоговорочно готов слушать твою маму. Тем более, эта запись очень важна для тебя. Дорогая моя дочка, чудесная моя Молли, я услышал твой плач и сразу понял, что ты будешь прекрасным и сильным жизнелюбом. Я знаю, что эта запись очень важна для тебя, но я так хочу взять тебя на ручки и обнять, так хочу оказаться рядом с твоей уставшей, но счастливой мамочкой, что вынужден завершить это короткое повествование.
Бесконечно любящий тебя отец.

Следующие несколько страниц были заполнены короткими фразами, вроде: «Сегодня Молли впервые улыбнулась, когда услышала голос отца», или такие: «Доченька, ты сказала первое слово – milk». После датированных описаний важных событий из жизни малютки, несколько страниц заполнены фотографиями смеющегося семейства и вклеенными рисунками девочки. По этим страницам можно было понять, что росла Молли в окружении двух братьев, все дети были окутаны родительской любовью и заботой, что так редко бывает в чистокровных семьях. Вот, одна фотография, на которой мальчишки с хохотом бегают за сестрой, а в центре комнаты сидят счастливые родители, которые словно бы впитывали в себя счастливую энергию семьи. На рисунках девочки появлялись все члены их любящей семьи.

Через семь лет помимо рисунков стали появляться короткие фразы, написанные уже рукой девочки: «Фабиан и Гидеон подкинули крысу в мою комнату. Мама ругалась. Так им и надо!». Чуть позже сообщения становились все более полными и оформленными.

23 декабря 1957 года.
Эту запись делает мама, я попросила ее написать об этом в дневнике, это важно, а у нее красивый почерк. Я тоже хочу потом так писать.
Сегодня днем произошло то, чего Молли так давно ждала. Она всегда знала о том, что она – волшебница, но ей так хотелось столкнуться с собственным проявлением магической силы. Ранним утром, когда весь дом еще спал, Молли, как она привыкла делать, пробралась в гостиную и, стянув с дивана все подушки и плед начала сооружать из них домик, как она пояснила проснувшейся от шума мне. Я ушла на кухню готовить завтрак, периодически заглядывая в комнату и контролируя, что же делает Молли. Она долго возилась с подушками и уже начала злиться оттого, что у нее ничего не получается и подушки все время падают. Еще минут через десять борьбы с мебельными подушками, из гостиной донесся звук бьющегося фарфора, я вбежала в комнату, как раз вовремя, чтобы увидеть, как осколки разбитой подушкой вазы стали лениво собираться друг с другом.  Через несколько мгновений целая ваза лежала на полу рядом со шкафчиком, на котором она стояла всего несколько минут назад.
Мама все правильно написала. Я- волшебница.

Фотографии, фотографии и еще множество коротких записей с жалобами или же хвастливыми сообщениями. Молли почти каждый месяц пыталась записывать в дневник события из своей жизни, родители говорили ей, что так легче будет привести свои мысли и чувства в порядок, почувствовать себя, когда она станет гораздо старше. По этой же причине фотографий становилось все больше, а обиженных записей меньше. Постепенно девочка привыкала к тому, что этот блокнот станет сборником воспоминаний, к которым она сможет вернуться, лишь перечитывая собственные записи. Она писала о том, как сильно любит своих братьев и родителей, старалась писать больше о примирениях с братишками, чем о ссорах, которые непременно случаются между братьями и сестрами, которые находятся в одной возрастной категории и живут под одной крышей. Все записи находились в некотором беспорядке, они писались друг за другом, иногда чернила попадали на фотографии, тем сильнее отличалась страница с вклеенным письмом из Хогвартса и записью рядом.

25 августа 1961 года.
Через несколько дней я поеду в Хогвартс. Письмо я получила давно, но теперь, когда все учебники и вещи куплены, а чемодан почти полностью собран, я начинаю действительно верить в происходящее. Совсем скоро я уеду из соей семьи на несколько месяцев, окажусь со своими сверстниками, которые абсолютно на меня не похожи. Точнее, они так не похожи на моих братьев. Хотя папа сказал, что я встречу нескольких своих знакомых. Папа вообще много сегодня говорил, мама была против, они даже поругались немного, я сама слышала, но папа сказал, что лучше мне узнать об этом сейчас, мама и так слишком долго откладывала разговор. Папа много говорил про волшебников и маглов, про наши отношения с ними. Если честно, мне было очень скучно. Я уже несколько раз слышала, как родители обсуждали чистокровные семьи. Мне эта тема не нравится, я всегда уходила, как только родители начинали об этом говорить. Но сегодня уйти было нельзя. Папа решил рассказать мне о том, что они не хотят на меня давить, но что друзей лучше выбирать себе правильно. Он хочет, чтобы я общалась с представителями чистокровных семей, он думает, это может повлиять на мою дальнейшую жизнь. Какая глупость! Кому какая разница, с кем я буду общаться в школе? Это не сможет изменить мою жизнь, я абсолютно уверенна. Надеюсь, что мне больше не нужно будет принимать участие в таких беседах. И даже эти скучные рассказы не смогли испортить мне настроение. Скоро я буду в Хогвартсе, скоро меня отправят на факультет… И я стану частью новой, еще одной семьи. Мамочка волнуется, папочка, на самом деле, тоже. Мальчишки затосковали, они не привыкли сидеть так долго без меня, но я пообещала всем писать часто-часто, а еще я надеюсь дополнять блокнот новыми фотографиями и эмоциями.

Еще несколько страниц были перечеркнуты, вероятно, девочка пыталась справиться с накатывающими на нее эмоциями, но сил не хватало, внизу каждой страницы, уже гораздо позже, она написала, что пыталась проводить больше времени с семьей.

1 сентября 1961
Гриффиндор, я попала на Гриффиндор! Шляпа немного задумалась, она пыталась выбрать между двумя факультетами, ей казалось, что я могу попасть и на Хаффлпафф, но затем шляпа замолчала и через несколько мгновений на весь зал прокричала: «Гриффиндор!». Я пока не успела ни с кем пообщаться, но зато теперь я могу точно сказать, что готовят здесь невероятно, невероятно вкусно! Когда-нибудь и я научусь готовить так, ну или попробую. А еще я услышала знакомую фамилию. Со мной на Гриффиндор поступил мальчик, которого зовут Артур Уизли. Я уже несколько раз слышала эту фамилию от папы, но он всегда смешно морщил нос, когда упоминал эту фамилию, он всегда так делал, когда ему что-то не нравилось. Наверное, не стоит пока ему рассказывать про Артура, но я рада, что мы будем учиться вместе, на одном факультете, мне кажется, он очень смешной, и он более рыжий, чем я, мне так кажется. Кто-то сказал мне, что было бы забавно, если бы мы решили с ним подружиться.

Девочка писала и писала, она рассказывала про предметы, про то, что Заклинания ей давались легко, как и Защита От Темных Сил, эти предметы явно очень нравились девочке, она писала о них в восторженных тонах и бесконечно упоминала эти предметы. Так же она писала, что травология ей невероятно интересна, но о своих успехах она пока судить не решалась, а так же упоминала, что Слизнорт, по ее мнению, слишком похож на волшебников, которые смотрят на свое окружение свысока, ей не нравилось его высокомерие. В книжке с каждым годом все чаще встречались тревожные записи относительно того, что она не могла быть абсолютно искренней с родителями. Так вышло, что к концу первого курса Молли уже была готова назвать Артура своим другом. В конце второго курса они уже вместе сидели над списком предметов, которые им придется изучать на старших курсах, чему Молли посвятила несколько страниц в дневнике. Она не могла рассказать отцу о том, что один из предателей чистокровных дружит с его дочерью.

27 апреля 1966 года
Уже четыре утра, а я только пришла в спальню. Никогда не видела Полную Даму настолько разозленной. Она только-только задремала, а я посмела ее разбудить. Она не знает, что Артур, я надеюсь, тоже скоро ее потревожит. Я так переживаю за него, но счастье все равно переполняет меня. Мы гуляли с Артуром почти всю ночь, Мы ходили вокруг озера, Артур смеялся над тем, что нам обоим пришлось надеть капюшоны, иначе наши рыжие макушки можно было бы рассмотреть из окон астрономической башни. Он так много рассказывал. Мне казалось, что я знаю о нем все, но он столько всего знает о маглах. Это невероятно. Он прекрасный рассказчик и он умеет восхищаться для кого-то обыденными вещами. Эта восторженность, эта воздушность – они сводят меня с ума. А потом… Боже, я до сих пор не могу поверить в происходящее, настолько легко становится от одного лишь воспоминания. Он поцеловал меня, Неожиданно, и тогда я поняла, что он, возможно, любит маглов и восхищается ими, но этот человек находится рядом со мной, Этот человек восхищается мною больше, чем маглами, и это делает меня вдвойне счатливой.

Чем серьезнее становились отношения Артура и Молли, тем чаще она писала о том, насколько ей тяжело скрывать новости от родителей, тем более, что оба брата уже знали о ее отношениях, более того, знала все гостиная Гриффиндора, и все искренне радовались за пару, которая буквально светилась от счастья и заражала позитивом всех окружающих. Казалось, что эти двое созданы друг для друга. Забавно, что первыми это сказали Фабиан и Гидеон, узнавшие об отношениях их сестры. Разумеется, братья с пониманием отнеслись к просьбе Молли – ничего не говорить родителям, но так же они не раз предупреждали любимую сестру о том, что ложь раскрывается всегда, и чем дольше лжешь, тем крепче завязываешь на шее самоубийственный узел. Девушка кивала, но все равно тянула с решением.

10 августа 1967 года
Сегодня я поговорила с родителями, рассказал им о нас с Артуром. Я видела по маминому лицу, что она старается искренне радоваться за меня, но испуг сильнее. А вот отец счастлив явно не был. Он сказал маме, что ему нужно поговорить со мной лично. Таким я не видела его никогда. Он был в ярости. Хотя он ни разу не повысил на меня голос, но руки до сих пор дрожат от ужаса. Отец был очень и очень зол. Он категорически против того, чтобы его дочь породнилась с Уизли. Это ужасно, я почувствовала себя не человеком, я почувствовала себя породистой собакой. Отвратительно. Но я не могла сказать ему это в лицо, я люблю отца, люблю, но не могу справиться с гневом, который сейчас переполняет меня. Отвратительное чувство обиды, тошнотой подступающее к горлу. И самое отвратительное, что я знаю – папа убедит маму и она тоже будет против Артура. Она будет протеев меня и Артура. И единственное, чего я сейчас хочу, это чтобы родители не узнали про Фабиана и Гидеона, что они на моей стороне. А я… Наверное, я что-нибудь придумаю, обязательно. Я не собираюсь отказываться от своего счастья, я знаю, что родители когда-нибудь поймут меня.

По последующим записям этого года можно было понять, что Молли все время пыталась понять, как лучше ей поступить, и лишь к Рождеству она поняла, что безумно, всем своим юным сердцем она любит Артура. Она любит его настолько, что готова провести с ним всю свою жизнь, а ради этого она готова практически на все.

17 августа 1969 года
Сегодня я стала Молли Уизли. Ночью я сбежала из дома, оставив на столе записку для родителей. По возвращении из школы я соврала отцу, что мы с Артуром расстались и он перестал следить за мной, поэтому сегодня ночью я смогла сбежать из дома, выбравшись из окна. Артур встретил меня внизу, а на следующий день мы поженились. Артур так переживал за меня, он не хотел, чтобы я шла против моей семьи, но мои братья смогли убедить его в том, что иного выхода быть не может. Поэтому Артур придумал кое-что иное. На нашей свадьбе не было ни моих, ни его родителей. Мы принадлежали друг другу и были одним целым. А еще Артур сказал, что теперь мы будем жить в этом маленьком домике на холме, у нас будет двое прекрасных детей – мальчик и девочка, Билл и Джиневра. Когда мы обустроимся, я приглашу к нам всю мою семью и познакомлю с Артуром. Я верю в то, что мама и папа полюбят Артура, как только увидят его, ведь мы с ним созданы друг для друга, сегодня я вновь в этом убедилась.

Судя по тому, что записи стали появляться все реже, домашние дела поглощали Молли с головой. Ей приходилось все больше посвящать себя дому. Сначала из-за беременности ей пришлось почувствовать себя более ответственной. Молли писала, как сложно и как приятно ей работать по дому, ухаживать за собственным мужем, как она счастлива оттого, что ждет ребенка. 29 ноября 1970 года в дневнике появилась короткая запись: «Сегодня я стала мамой. Артур счастлив и прыгает, как ребенок. У нас сын, маленький Билл Уизли. Я не знала, что способна любить кого-то так сильно». Каждая следующая запись была наполнена счастьем, не важно, писала ли Молли о том, что она приготовила мужу на ужин, или о том, какие именно вопросы сегодня в Министерстве решал Артур, или же о том, что она научилась вязать и им не придется тратить деньги на покупку одежды для маленького Билла. Но как бы счастлива Молли не была, она все сильнее чувствовала ледяное дыхание войны, встречаясь с братьями она не могла не заметить их энтузиазм, похоже, ребята были готовы присоединиться  к сопротивлению. Молли боялась, сильнее всего она боялась оттого, что она не может тоже пойти воевать. Она была матерью, она хотела защищать своих детей, но понимала, что ее смерть сделает детей сиротами. В 80 году она была матерью уже пятерых детей, в дневнике каждая следующая запись была похожа на предыдущую. Если Вы посмотрите на Молли, то Вы увидите, насколько она беспечна и весела со своими детьми, как она старается потратить на них каждую минуту своего времени, не занятую готовкой или уборкой. Тем более пугающими покажутся Вам записи, которые ночами в эти же дни делала эта же веселая и нежная женщина. Вот последняя из записей, которую Вы можете сейчас увидеть.

26 мая 1980 года
Артур снова задерживается на работе. Уже почти час ночи, а я так и не получила от него ни одной весточки. Малютка Рон сегодня пытался перевернуться на живот, он так быстро растет. Я не успеваю подбирать ему одежду, оставшуюся от близнецов. А Фред и Джордж чуть не устроили пожар в саду, Перси рассказал мне, что они вытворяли во дворе, а Билл и Чарли весь день летали в саду на метлах. Я так ругалась на близнецов, что они начали плакать. Это было просто ужасно, я не могла не наказать их, но мне так хочется, чтобы они чувствовали себя счастливыми и свободными. Мои любимые мальчики, я так хочу, чтобы они были счастливы. Тем страшнее мне оттого, что все стрелки семейных часов бесконечно указывают на «смертельную опасность». Мне никогда так сильно не хотелось присоединиться к братьям, встать рядом с ними плечом к плечу и броситься в битву, защищать мужа и детей. Но я не могу позволить себе этого, сейчас моя участь – сидеть дома, наблюдать за тем, как моему счастью угрожает война, как моим детям угрожает война. И я вынуждена оставаться дома, поддерживать мужа и дарить детям любовь, дай бог, будут времена, когда мои дети смогут стать свободными. Я люблю своих мальчиков так же сильно, как хочу ворваться в бой. Мне страшно, я боюсь ждать, я боюсь дожидаться и боюсь бояться. Не знаю, сколько я еще продержусь. Чем больше в моей жизни любимых и дорогих людей, тем больше в моей жизни ледяного и тошнотворного страха… Слава Мерлину, я слышу шаги. Артур вернулся.

Своенравная и крайне упрямая женщина, которая обладает настолько сильным характером, что сломить ее очень и очень непросто, как может показаться со стороны. На самом же деле, у Молли очень много слабостей, много страхов и она крайне ранимая. Обладает открытой душой и любящим сердцем. Она готова стать утешением для каждого человека, которого встретит на своем пути, при этом сама утешения просить не станет. Может даже довольно резко отвергнуть предложенную помощь.
Прямая, храбрая, честная. Не важно, кто перед ней – подруга, сын, сосед или коллега мужа. Молли не постесняется сообщить людям, что она с ними не согласна и чем именно они, по ее мнению, провинились перед ней. Но при этом имеет правила уважения людей. Так, например, никогда не позволит себе осуждать и обсуждать человека за его спиной.
Как и все открытые люди – невероятно эмоциональна, возможно, именно поэтому дети в семье боятся ее больше, чем отца.